Таролог
Ну вот и последняя глава... Рассказ "Вне себя" вроде как завершен. Правда осталась куча вопросов и намеков, которые при желании можно развернуть в еще одну часть, превратив рассказ в книжку. Пока сказать сложно, захочется ли писать продолжение. Но, если честно, расставаться с Ником и Марго как то грустно.
День последнийДень последний
Прошло уже два часа нового дня, два часа с момента моего пробуждения. Врач, закончив мой осмотр, покинул палату. Он казался очень удовлетворенным увиденным. Медсестра, которая брала у меня кровь на анализ, тоже ушла. В моих руках, наконец, оказался телефон, и я поговорила с мамой. Когда я услышала ее голос, я заплакала. Оказывается, я очень соскучилась по ней. Мама сказала, что вылетает вместе с папой первым рейсом в Москву, и через несколько часов они уже будут рядом со мной. Это, конечно, очень здорово, но за это время может случиться непоправимое. Через несколько часов Ника может уже не быть. Что же мне делать? Я смотрела на телефон и никак не могла придумать, кому еще я могу позвонить, чтобы спасти Ника.
Я гладила указательным пальцем кнопки с цифрами на телефоне, и представляла Ника. Ужасные сцены насилия и его смерть. Что же делать? Что же? Пальцы сами набрали номер, который вдруг всплыл в моей памяти. Это был жест отчаяния.
- Алло. – Послышался в трубке заплаканный голос.
- Привет. – Хрипло пролепетала я.
- Кто это? – Вопрос был задан с надеждой услышать добрые вести, но в этой надежде улавливался страх. А вдруг говорящий скажет что-нибудь страшное.
- Это Марго. Кхм… Маргарита Литвинова. Та девушка, которую по просьбе Ника привезли в Москву из Екатеринбурга. – Я старалась, чтобы мой голос звучал уверенно.
- А… - Нотки разочарования. – Ты очнулась?
- Да, и я знаю, где Ник. – Отчеканила я.
- Где? – Василиса, а именно ей я позвонила в минуту отчаяния, выкрикнула свой вопрос так громко, что я вздрогнула. Эта девушка задает правильные вопросы.
- Он в театре, где десять лет назад шел спектакль «Маски». Его похитил один ублюдок, и теперь ему угрожает смертельная опасность. Только я не знаю, где этот театр находится. – Я говорила скороговоркой, чтобы на том конце провода не положили трубку, когда поймут, что я не знаю точного адреса. Но Василиса не прервала разговор, напротив, она обрадовалась.
- Я знаю, где это. Я ездила туда с Ником. Он говорил, что десять лет назад с ним случилась беда, и он хотел посмотреть на место, где это произошло. Я знаю, где Ник. – Василиса смеялась сквозь слезы.
- Тогда давай поедем туда и заберем Ника. – Предложила я.
- Хорошо. Куда за тобой подъехать? – Я всегда считала Василису хорошей девушкой, и я правильно поступила, что позвонила ей.
– Но, может, стоит вызвать полицию? – Предложила я. Вдруг непонятная разумность проснулась во мне, или это был страх, потому как я знала, что увижу в маленькой костюмерной старого театра.
- Может и стоит. Только поверят ли нам? Давай вначале съездим и убедимся, что он там. – Василиса еще раз подтвердила мои лестные отзывы в ее адрес.
- Я в больнице. Это… - Я вдруг поняла, что не знаю адреса больницы, в которой нахожусь.
- Понятно. Через минут сорок буду у входа. – Василиса отключилась.
Так. У меня есть сорок минут. Надо придумать, как мне покинуть больницу. А это дело не самое легкое. Мое тело по-прежнему плохо меня слушается, и я не знаю где выход, а еще у меня нет никакой одежды, кроме больничной ночнушки и тапочек. Но это меня не пугало, я была абсолютно уверена, что справлюсь со всеми этими недоразумениями, и через сорок минут буду сидеть в машине Василисы, чтобы ехать спасать Ника.
Самой большой сложностью было заставить ноги идти. Возвращение в свое собственное тело сопровождалось еще большим дисбалансом в ощущениях, нежели проникновение моего разума в тело Ника. Мне пришлось минут пятнадцать приноравливаться к упорству организма и прилагать усилия, чтобы заставить его слушаться. Я вышла из палаты и корявой походкой отправилась вдоль стеклянных дверей палат, к лифту, серебристые двери которого маячили в конце коридора. С каждым шагом тело все больше и больше подчинялось мне. Когда я оказалась в лифте, то уже не думала о себе, как о беспомощном существе. Тело подчинилось. В этот раз у меня не было головокружения и тошноты. Мне сейчас было не до этого, так что случись что-то подобное, то я, наверное, просто бы не обратила на это внимание. Все мои мысли были заняты Ником, тем, как он там сейчас.
Лифт спускался невозможно медленно, но он привез меня на первый этаж. Площадка, на которой я оказалась, была небольшой, с серыми унылыми стенами и мигающей лампочкой дневного света под потолком. Два коридора и выход на лестничную клетку, куда я осторожно заглянула. Две девицы устроили перекур у окна, а чтобы дым не шел внутрь, отворили его настежь. «Вот и выход на свободу», - мелькнуло у меня в голове. Осталось только дождаться, как эти две красавицы в больничных халатах и тапках на босу ногу, закончат травиться никотином. Минуты тянулись, словно резиновые, я нервничала.
Наконец девушки закончили болтовню и затушили сигареты в пустой банке из-под кофе. Я боялась, что они пойдут к лифту, но они стали подниматься по лестнице. Снова удача. Мне пришлось дождаться, пока их голоса не затихли за хлопнувшей где-то выше дверью, а потом начать действовать. Со всей, доступной мне скоростью, я подбежала к оставленному приоткрытым окну, взобралась на подоконник и спрыгнула с него на улицу. Меня сразу же окружила прохлада, тишина и темнота. Шлепая тапочками по разросшейся траве, я выбралась на асфальтированную дорожку и побежала вдоль стены больницы, в поисках главного входа.
Скрип тормозов заставил меня оглянуться, за прутьями металлической оградки, съехав с дороги на обочину, припарковалась белая машина, приглашающее открылась дверца, и Василиса призывно замахала мне рукой. Когда я плюхнулась на переднее сидение, рядом с Василисой, она все еще смеялась, вспоминая мои эквилибристические способности, которые я продемонстрировала, перелезая через изгородь. Наверное, это было действительно смешно, особенно, когда я потеряла тапочек и шарила в траве, возле оградки, отыскивая пропажу. Ну и пусть ей смешно, главное, я смогла это сделать, причем даже не поломать себе ничего и не порвать тонкую ткань ночнушки.
- Поехали. – Улыбнувшись, сказала Василиса. – Совсем скоро мы спасем Ника. Его ищет вся Москва, по телику только и говорят о его исчезновении. Вот будет здорово, если именно мы его спасем.
Машина тронулась с места рывком и сразу стала набирать скорость. А я подумала, что Василиса видит в нашей ночной поездке больше приключение, нежели понимает серьезность ситуации. Ей нравиться то состояние, в котором она сейчас находится, когда адреналин плещется в крови и в ее жизни происходит что-то из ряда вон выходящее. Еще бы, ночная поездка, вместе со сбежавшей из института мозга девушкой, в целях спасения знаменитого артиста. Звучит круто, ей будет что рассказать своим внукам. Я же видела ситуацию под другим углом. У нас нет никакого оружия, нет надежды, что полиция приедет быстро и успеет нам помочь. Господи, пусть все получится. Я закрыла глаза и попыталась вспомнить хоть какие-то слова молитвы, чтобы попросить Бога о помощи. Но ничего не вспоминалось.
Через час мы оказались возле невысокого здания с облезшими колоннами, образца рассвета коммунистической архитектуры. Дворец культуры или что-то в этом роде, встречал нас темными глазницами окон и закрытыми наглухо дверями.
- Ищем вход. – Весело шептала Василиса. Ей видимо нравилось играть в разведчиков. Она побежала за угол здания, я за ней.
И, правда, вход отыскался. Маленькая обшарпанная дверь, которая была прикрыта, но не заперта. Мы вошли внутрь. Темно, пахнет сыростью и перегаром. Василиса включила мобильник, используя его, как фонарь. Мелкими тихими шажочками мы двигались по темному коридору, пока до нас не донеслись приглушенные голоса.
- Подожди, - зашептала я. – Я пойду первой.
- Это почему? – Так же шепотом возмутилась Василиса.
- Мое появление в таком экзотическом виде их больше удивит. Пока они расчухают, я смогу осмотреться. Если Ник там, я крикну тебе, и ты вызовешь полицию. – Прошептала я ей свой план.
- Хорошо. – Согласилась моя напарница.
Мы приблизились к очередной двери, прислушались. Именно за ней слышались голоса. Я набрала в легкие воздуха и толкнула дверь. В лицо ударил свет. Трое подвыпивших мужиков, лица которых я так хорошо помнила, мирно выпивали сидя на полу, устроив импровизированный стол из табурета. Ник лежал на груде тряпья сразу за ними. Он был весь в крови, и судя по всему без сознания.
- Полиция, полиция! – Закричала я, что есть мочи, безумно вращая глазами. Надеюсь, Василиса поняла, что надо вызывать подмогу.
Мое появление не вызвало растерянность у троицы преступников, оно их рассмешило. Да, не такой реакции я ожидала, хотя, что можно предполагать и на что надеяться, если передо мной трое невменяемых и по-настоящему больных на голову мужиков, да еще и пьяных.
- Это еще что за чудо? – Продолжая ржать, выдавил из себя их главарь.
- Что, не дался Вам Никита? – Зашипела я, разглядев помятые и разукрашенные синяками физиономии троицы. – Он теперь не мальчишка. А Вы будете гореть в аду. Я об этом позабочусь.
В моей груди родился рык, такой животный и правдоподобно безумный, что даже мне самой стало не по себе. Смех преступников оборвался, и в наступившей тишине было слышно только мое утробное рычание.
- Ах ты, сука. – Тяжело поднялся на ноги главарь. – Да я тебя сейчас по стенке размажу.
- А ты попробуй. – Шипела я, чувствуя, как от страха подкашиваются ноги.
Дальше случилось несколько вещей сразу.
Главарь пошел на меня, зверея с каждым шагом, я попятилась, двое его помощников поднялись на ноги и тоже потопали в мою сторону. Я завизжала. В коридоре мой визг подхватила Василиса. Окровавленный Ник трудно поднялся на ноги и неожиданно молниеносно метнулся на подонков. В куче мале, которая образовалась возле моих ног, потерялись очертания. Я видела лишь сплетение тел, и слышала только хлесткие звуки ударов. Визжать я перестала и, повинуясь порыву, вцепилась в татуированную руку обидчика зубами, меня увлекло в водоворот драки. Сколько продолжалась неравная борьба, сказать сложно. Но прекратилась она очень внезапно. Меня подняли сильные руки и поставили на ноги. Потом я разглядела полицейских, которые разнимали дерущихся, вытаскивая на свободу полуживого Ника.
Две скорые повезли нас с Ником по больницам, троица бандитов была загружена в полицейский фургон, а Василиса уселась в собственное авто. С рассветом закончилась история страхов Ника. С первыми лучами солнца я рассталась с историей о переселении тел, чтобы ехать на встречу к своим родителям, не смея надеяться, что увижу Ника Алича вновь. Полицейский угрюмо докладывал по рации своему руководству о происшествии, потирая ладонью ушибленную скулу. Лишь Василиса пребывала в прекрасном расположении духа и уже звонила кому-то по телефону, рассказывая захватывающую историю спасения знаменитости.
Я вернулась в больницу и получила нагоняй от доктора. Правда меня мало занимали его крики, поскольку я находилась в полной прострации. Видимо мой организм еще не оправился после почти двухнедельного бездействия и теперь перенасытился движениями и эмоциями. Мне тут же поставили капельницу, и я благополучно уснула.
Пробуждение было очень приятным. Меня разбудило прикосновение руки мамы. Она ласково поглаживала мою щеку. Я открыла глаза и увидела ее сияющее лицо. А с другой стороны постели стоял папа. Несколько минут мы молча плакали, обнявшись друг с дружкой, а потом я ела самый вкусный в мире куриный супчик. Его привезла из дома мама. В окружении самых близких на Земле людей, я почувствовала себя счастливой, отошли на второй план мысли о Нике. Главное, что он был жив, а остальное было уже не так важно. Теперь можно в полной мере насладиться собственными эмоциями и постепенно возвращаться к своей настоящей жизни.
Ближе к вечеру, когда мама и папа поехали устраиваться в гостиницу, в моей палате появился человек, которого я меньше всего ожидала увидеть – Константин. Он угрюмо вошел в палату и уставился на меня взглядом побитой собаки.
- Спасибо. – Прошелестел он.
- Пожалуйста. – Ответила я, подразумевая, что он благодарит меня за спасение Ника, и я не ошиблась.
- Я не смог отыскать Ника, мне и в голову не пришло, позвонить Василисе. – Пробубнил он, зачем-то оправдываясь передо мной.
- Все закончилось. И закончилось, как я понимаю не плохо. – Пожалела я продюсера. – Как Ник?
- В больнице. Но с ним все будет в порядке. – Константин присел на стул, рядом с моей кроватью.
- Если Вы собираетесь спрашивать меня, каким образом я узнала о местоположении Ника, то Вас ждет разочарование. Разумного объяснения у меня нет.
- А неразумное? – С надеждой спросил Константин.
- А как Ник узнал о том, что мне нужна помощь? Вот так и я узнала, что в помощи нуждается он. Мы связаны друг с другом. И эту связь объяснить у меня не получается. – Я говорила приготовленное ранее объяснение. Мне пришлось довольно долго ворочать в голове тяжелые мысли о том, как же мне вести себя, если будут задавать вопросы, подобные тем, что сейчас задает Константин.
- Ндя… Но тебе придется разговаривать с полицией. Ты – свидетель преступления. – Промямлил Константин. И куда только делась его уверенность и напыщенность.
- Ни с кем я разговаривать не буду, пока не поговорю с Ником. – Парировала я.
- Ну, разумеется. – Легко согласился продюсер. – Ник говорит то же самое.
Мне стало смешно. Оказывается, Ник тоже хочет со мной повидаться. Это же здорово. А я уже решила попрощаться с ним. Может ничего еще не закончено, может все еще только начинается. Вдруг у меня получиться стать другом Нику. Моя фантазия унесла меня так далеко от реальности, что я даже не заметила, как Константина выставил из палаты врач. Начиналась очередная порция обследований. Такая муть, но придется потерпеть. Если все будет нормально, через несколько дней я уже буду дома.
Я опять утонула в фантазиях, представляя, как рассказываю Ленке и Вике о своем приключении. Прямо, как Василиса. Буду говорить, говорить. В ролях. И пребывала в этом состоянии грез до самого вечера, пока снова не пришли папа и мама. Их рассказ о том, что произошло в нашей маленькой жизни за время моего отсутствия, отвлекли меня от фантазий. А потом пришел Ник.
Все получилось, как в кино. Мама улыбнулась Нику, стала говорить ему слова благодарности за то, что он привез меня в Москву. К ней присоединился папа, который стал жать Нику руку. А он стоял напротив моей кровати, улыбался и смотрел мне в глаза. Смотрел, не отрываясь, и продолжал улыбаться. Кажется, он даже не слышал, что говорят ему мои родители. И родители, ну не дураки же они, все поняли. Они тихонько ушли из палаты, затворив за собой дверь. Мы остались с Ником один на один. Он все смотрел мне в глаза, а мое сердце билось часто-часто.
Ник медленно подошел ко мне, сел на край кровати, наклонился… И поцеловал… Нежно… Я ответила на поцелуй, стараясь не вспоминать о нашем первом поцелуе, когда я в образе Ника целовала себя. Может быть, он был в моем теле, а может, и нет. Но сейчас поцелуй был таким, что у меня перехватило дыхание, и я на время забыла, где нахожусь. А когда вспомнила, то стала еще счастливей, если это было возможно.
- Нам так много нужно рассказать друг другу. – Прошептал он, находясь в нескольких сантиметрах от моего лица.
- Да. – Выдохнула я.
- Я тебя больше никогда не опущу. – Продолжал шептать он.
- Я знаю. – Ответила я. И это была чистая правда. Потому как я действительно знала, что больше мы не расстанемся. Я поняла это во время поцелуя. Мы две половинки одного целого и если мы будет вдали друг от друга, то просто не выживем.
Все банальные вопросы - как девушке, живущей в Екатеринбурге и учащейся в Лесотехническом университете попасть в Москву, не лишившись своей прежней жизни и как знаменитому артисту, которому совсем скоро предстоит турне по Японии, а потом еще куча гастролей, не расставаться, сейчас казались не страшными и быстро решаемыми. Ведь главное мы поняли, нам нужно быть вместе. Если есть такое понимание, то все остальное не важно.
День последнийДень последний
Прошло уже два часа нового дня, два часа с момента моего пробуждения. Врач, закончив мой осмотр, покинул палату. Он казался очень удовлетворенным увиденным. Медсестра, которая брала у меня кровь на анализ, тоже ушла. В моих руках, наконец, оказался телефон, и я поговорила с мамой. Когда я услышала ее голос, я заплакала. Оказывается, я очень соскучилась по ней. Мама сказала, что вылетает вместе с папой первым рейсом в Москву, и через несколько часов они уже будут рядом со мной. Это, конечно, очень здорово, но за это время может случиться непоправимое. Через несколько часов Ника может уже не быть. Что же мне делать? Я смотрела на телефон и никак не могла придумать, кому еще я могу позвонить, чтобы спасти Ника.
Я гладила указательным пальцем кнопки с цифрами на телефоне, и представляла Ника. Ужасные сцены насилия и его смерть. Что же делать? Что же? Пальцы сами набрали номер, который вдруг всплыл в моей памяти. Это был жест отчаяния.
- Алло. – Послышался в трубке заплаканный голос.
- Привет. – Хрипло пролепетала я.
- Кто это? – Вопрос был задан с надеждой услышать добрые вести, но в этой надежде улавливался страх. А вдруг говорящий скажет что-нибудь страшное.
- Это Марго. Кхм… Маргарита Литвинова. Та девушка, которую по просьбе Ника привезли в Москву из Екатеринбурга. – Я старалась, чтобы мой голос звучал уверенно.
- А… - Нотки разочарования. – Ты очнулась?
- Да, и я знаю, где Ник. – Отчеканила я.
- Где? – Василиса, а именно ей я позвонила в минуту отчаяния, выкрикнула свой вопрос так громко, что я вздрогнула. Эта девушка задает правильные вопросы.
- Он в театре, где десять лет назад шел спектакль «Маски». Его похитил один ублюдок, и теперь ему угрожает смертельная опасность. Только я не знаю, где этот театр находится. – Я говорила скороговоркой, чтобы на том конце провода не положили трубку, когда поймут, что я не знаю точного адреса. Но Василиса не прервала разговор, напротив, она обрадовалась.
- Я знаю, где это. Я ездила туда с Ником. Он говорил, что десять лет назад с ним случилась беда, и он хотел посмотреть на место, где это произошло. Я знаю, где Ник. – Василиса смеялась сквозь слезы.
- Тогда давай поедем туда и заберем Ника. – Предложила я.
- Хорошо. Куда за тобой подъехать? – Я всегда считала Василису хорошей девушкой, и я правильно поступила, что позвонила ей.
– Но, может, стоит вызвать полицию? – Предложила я. Вдруг непонятная разумность проснулась во мне, или это был страх, потому как я знала, что увижу в маленькой костюмерной старого театра.
- Может и стоит. Только поверят ли нам? Давай вначале съездим и убедимся, что он там. – Василиса еще раз подтвердила мои лестные отзывы в ее адрес.
- Я в больнице. Это… - Я вдруг поняла, что не знаю адреса больницы, в которой нахожусь.
- Понятно. Через минут сорок буду у входа. – Василиса отключилась.
Так. У меня есть сорок минут. Надо придумать, как мне покинуть больницу. А это дело не самое легкое. Мое тело по-прежнему плохо меня слушается, и я не знаю где выход, а еще у меня нет никакой одежды, кроме больничной ночнушки и тапочек. Но это меня не пугало, я была абсолютно уверена, что справлюсь со всеми этими недоразумениями, и через сорок минут буду сидеть в машине Василисы, чтобы ехать спасать Ника.
Самой большой сложностью было заставить ноги идти. Возвращение в свое собственное тело сопровождалось еще большим дисбалансом в ощущениях, нежели проникновение моего разума в тело Ника. Мне пришлось минут пятнадцать приноравливаться к упорству организма и прилагать усилия, чтобы заставить его слушаться. Я вышла из палаты и корявой походкой отправилась вдоль стеклянных дверей палат, к лифту, серебристые двери которого маячили в конце коридора. С каждым шагом тело все больше и больше подчинялось мне. Когда я оказалась в лифте, то уже не думала о себе, как о беспомощном существе. Тело подчинилось. В этот раз у меня не было головокружения и тошноты. Мне сейчас было не до этого, так что случись что-то подобное, то я, наверное, просто бы не обратила на это внимание. Все мои мысли были заняты Ником, тем, как он там сейчас.
Лифт спускался невозможно медленно, но он привез меня на первый этаж. Площадка, на которой я оказалась, была небольшой, с серыми унылыми стенами и мигающей лампочкой дневного света под потолком. Два коридора и выход на лестничную клетку, куда я осторожно заглянула. Две девицы устроили перекур у окна, а чтобы дым не шел внутрь, отворили его настежь. «Вот и выход на свободу», - мелькнуло у меня в голове. Осталось только дождаться, как эти две красавицы в больничных халатах и тапках на босу ногу, закончат травиться никотином. Минуты тянулись, словно резиновые, я нервничала.
Наконец девушки закончили болтовню и затушили сигареты в пустой банке из-под кофе. Я боялась, что они пойдут к лифту, но они стали подниматься по лестнице. Снова удача. Мне пришлось дождаться, пока их голоса не затихли за хлопнувшей где-то выше дверью, а потом начать действовать. Со всей, доступной мне скоростью, я подбежала к оставленному приоткрытым окну, взобралась на подоконник и спрыгнула с него на улицу. Меня сразу же окружила прохлада, тишина и темнота. Шлепая тапочками по разросшейся траве, я выбралась на асфальтированную дорожку и побежала вдоль стены больницы, в поисках главного входа.
Скрип тормозов заставил меня оглянуться, за прутьями металлической оградки, съехав с дороги на обочину, припарковалась белая машина, приглашающее открылась дверца, и Василиса призывно замахала мне рукой. Когда я плюхнулась на переднее сидение, рядом с Василисой, она все еще смеялась, вспоминая мои эквилибристические способности, которые я продемонстрировала, перелезая через изгородь. Наверное, это было действительно смешно, особенно, когда я потеряла тапочек и шарила в траве, возле оградки, отыскивая пропажу. Ну и пусть ей смешно, главное, я смогла это сделать, причем даже не поломать себе ничего и не порвать тонкую ткань ночнушки.
- Поехали. – Улыбнувшись, сказала Василиса. – Совсем скоро мы спасем Ника. Его ищет вся Москва, по телику только и говорят о его исчезновении. Вот будет здорово, если именно мы его спасем.
Машина тронулась с места рывком и сразу стала набирать скорость. А я подумала, что Василиса видит в нашей ночной поездке больше приключение, нежели понимает серьезность ситуации. Ей нравиться то состояние, в котором она сейчас находится, когда адреналин плещется в крови и в ее жизни происходит что-то из ряда вон выходящее. Еще бы, ночная поездка, вместе со сбежавшей из института мозга девушкой, в целях спасения знаменитого артиста. Звучит круто, ей будет что рассказать своим внукам. Я же видела ситуацию под другим углом. У нас нет никакого оружия, нет надежды, что полиция приедет быстро и успеет нам помочь. Господи, пусть все получится. Я закрыла глаза и попыталась вспомнить хоть какие-то слова молитвы, чтобы попросить Бога о помощи. Но ничего не вспоминалось.
Через час мы оказались возле невысокого здания с облезшими колоннами, образца рассвета коммунистической архитектуры. Дворец культуры или что-то в этом роде, встречал нас темными глазницами окон и закрытыми наглухо дверями.
- Ищем вход. – Весело шептала Василиса. Ей видимо нравилось играть в разведчиков. Она побежала за угол здания, я за ней.
И, правда, вход отыскался. Маленькая обшарпанная дверь, которая была прикрыта, но не заперта. Мы вошли внутрь. Темно, пахнет сыростью и перегаром. Василиса включила мобильник, используя его, как фонарь. Мелкими тихими шажочками мы двигались по темному коридору, пока до нас не донеслись приглушенные голоса.
- Подожди, - зашептала я. – Я пойду первой.
- Это почему? – Так же шепотом возмутилась Василиса.
- Мое появление в таком экзотическом виде их больше удивит. Пока они расчухают, я смогу осмотреться. Если Ник там, я крикну тебе, и ты вызовешь полицию. – Прошептала я ей свой план.
- Хорошо. – Согласилась моя напарница.
Мы приблизились к очередной двери, прислушались. Именно за ней слышались голоса. Я набрала в легкие воздуха и толкнула дверь. В лицо ударил свет. Трое подвыпивших мужиков, лица которых я так хорошо помнила, мирно выпивали сидя на полу, устроив импровизированный стол из табурета. Ник лежал на груде тряпья сразу за ними. Он был весь в крови, и судя по всему без сознания.
- Полиция, полиция! – Закричала я, что есть мочи, безумно вращая глазами. Надеюсь, Василиса поняла, что надо вызывать подмогу.
Мое появление не вызвало растерянность у троицы преступников, оно их рассмешило. Да, не такой реакции я ожидала, хотя, что можно предполагать и на что надеяться, если передо мной трое невменяемых и по-настоящему больных на голову мужиков, да еще и пьяных.
- Это еще что за чудо? – Продолжая ржать, выдавил из себя их главарь.
- Что, не дался Вам Никита? – Зашипела я, разглядев помятые и разукрашенные синяками физиономии троицы. – Он теперь не мальчишка. А Вы будете гореть в аду. Я об этом позабочусь.
В моей груди родился рык, такой животный и правдоподобно безумный, что даже мне самой стало не по себе. Смех преступников оборвался, и в наступившей тишине было слышно только мое утробное рычание.
- Ах ты, сука. – Тяжело поднялся на ноги главарь. – Да я тебя сейчас по стенке размажу.
- А ты попробуй. – Шипела я, чувствуя, как от страха подкашиваются ноги.
Дальше случилось несколько вещей сразу.
Главарь пошел на меня, зверея с каждым шагом, я попятилась, двое его помощников поднялись на ноги и тоже потопали в мою сторону. Я завизжала. В коридоре мой визг подхватила Василиса. Окровавленный Ник трудно поднялся на ноги и неожиданно молниеносно метнулся на подонков. В куче мале, которая образовалась возле моих ног, потерялись очертания. Я видела лишь сплетение тел, и слышала только хлесткие звуки ударов. Визжать я перестала и, повинуясь порыву, вцепилась в татуированную руку обидчика зубами, меня увлекло в водоворот драки. Сколько продолжалась неравная борьба, сказать сложно. Но прекратилась она очень внезапно. Меня подняли сильные руки и поставили на ноги. Потом я разглядела полицейских, которые разнимали дерущихся, вытаскивая на свободу полуживого Ника.
Две скорые повезли нас с Ником по больницам, троица бандитов была загружена в полицейский фургон, а Василиса уселась в собственное авто. С рассветом закончилась история страхов Ника. С первыми лучами солнца я рассталась с историей о переселении тел, чтобы ехать на встречу к своим родителям, не смея надеяться, что увижу Ника Алича вновь. Полицейский угрюмо докладывал по рации своему руководству о происшествии, потирая ладонью ушибленную скулу. Лишь Василиса пребывала в прекрасном расположении духа и уже звонила кому-то по телефону, рассказывая захватывающую историю спасения знаменитости.
Я вернулась в больницу и получила нагоняй от доктора. Правда меня мало занимали его крики, поскольку я находилась в полной прострации. Видимо мой организм еще не оправился после почти двухнедельного бездействия и теперь перенасытился движениями и эмоциями. Мне тут же поставили капельницу, и я благополучно уснула.
Пробуждение было очень приятным. Меня разбудило прикосновение руки мамы. Она ласково поглаживала мою щеку. Я открыла глаза и увидела ее сияющее лицо. А с другой стороны постели стоял папа. Несколько минут мы молча плакали, обнявшись друг с дружкой, а потом я ела самый вкусный в мире куриный супчик. Его привезла из дома мама. В окружении самых близких на Земле людей, я почувствовала себя счастливой, отошли на второй план мысли о Нике. Главное, что он был жив, а остальное было уже не так важно. Теперь можно в полной мере насладиться собственными эмоциями и постепенно возвращаться к своей настоящей жизни.
Ближе к вечеру, когда мама и папа поехали устраиваться в гостиницу, в моей палате появился человек, которого я меньше всего ожидала увидеть – Константин. Он угрюмо вошел в палату и уставился на меня взглядом побитой собаки.
- Спасибо. – Прошелестел он.
- Пожалуйста. – Ответила я, подразумевая, что он благодарит меня за спасение Ника, и я не ошиблась.
- Я не смог отыскать Ника, мне и в голову не пришло, позвонить Василисе. – Пробубнил он, зачем-то оправдываясь передо мной.
- Все закончилось. И закончилось, как я понимаю не плохо. – Пожалела я продюсера. – Как Ник?
- В больнице. Но с ним все будет в порядке. – Константин присел на стул, рядом с моей кроватью.
- Если Вы собираетесь спрашивать меня, каким образом я узнала о местоположении Ника, то Вас ждет разочарование. Разумного объяснения у меня нет.
- А неразумное? – С надеждой спросил Константин.
- А как Ник узнал о том, что мне нужна помощь? Вот так и я узнала, что в помощи нуждается он. Мы связаны друг с другом. И эту связь объяснить у меня не получается. – Я говорила приготовленное ранее объяснение. Мне пришлось довольно долго ворочать в голове тяжелые мысли о том, как же мне вести себя, если будут задавать вопросы, подобные тем, что сейчас задает Константин.
- Ндя… Но тебе придется разговаривать с полицией. Ты – свидетель преступления. – Промямлил Константин. И куда только делась его уверенность и напыщенность.
- Ни с кем я разговаривать не буду, пока не поговорю с Ником. – Парировала я.
- Ну, разумеется. – Легко согласился продюсер. – Ник говорит то же самое.
Мне стало смешно. Оказывается, Ник тоже хочет со мной повидаться. Это же здорово. А я уже решила попрощаться с ним. Может ничего еще не закончено, может все еще только начинается. Вдруг у меня получиться стать другом Нику. Моя фантазия унесла меня так далеко от реальности, что я даже не заметила, как Константина выставил из палаты врач. Начиналась очередная порция обследований. Такая муть, но придется потерпеть. Если все будет нормально, через несколько дней я уже буду дома.
Я опять утонула в фантазиях, представляя, как рассказываю Ленке и Вике о своем приключении. Прямо, как Василиса. Буду говорить, говорить. В ролях. И пребывала в этом состоянии грез до самого вечера, пока снова не пришли папа и мама. Их рассказ о том, что произошло в нашей маленькой жизни за время моего отсутствия, отвлекли меня от фантазий. А потом пришел Ник.
Все получилось, как в кино. Мама улыбнулась Нику, стала говорить ему слова благодарности за то, что он привез меня в Москву. К ней присоединился папа, который стал жать Нику руку. А он стоял напротив моей кровати, улыбался и смотрел мне в глаза. Смотрел, не отрываясь, и продолжал улыбаться. Кажется, он даже не слышал, что говорят ему мои родители. И родители, ну не дураки же они, все поняли. Они тихонько ушли из палаты, затворив за собой дверь. Мы остались с Ником один на один. Он все смотрел мне в глаза, а мое сердце билось часто-часто.
Ник медленно подошел ко мне, сел на край кровати, наклонился… И поцеловал… Нежно… Я ответила на поцелуй, стараясь не вспоминать о нашем первом поцелуе, когда я в образе Ника целовала себя. Может быть, он был в моем теле, а может, и нет. Но сейчас поцелуй был таким, что у меня перехватило дыхание, и я на время забыла, где нахожусь. А когда вспомнила, то стала еще счастливей, если это было возможно.
- Нам так много нужно рассказать друг другу. – Прошептал он, находясь в нескольких сантиметрах от моего лица.
- Да. – Выдохнула я.
- Я тебя больше никогда не опущу. – Продолжал шептать он.
- Я знаю. – Ответила я. И это была чистая правда. Потому как я действительно знала, что больше мы не расстанемся. Я поняла это во время поцелуя. Мы две половинки одного целого и если мы будет вдали друг от друга, то просто не выживем.
Все банальные вопросы - как девушке, живущей в Екатеринбурге и учащейся в Лесотехническом университете попасть в Москву, не лишившись своей прежней жизни и как знаменитому артисту, которому совсем скоро предстоит турне по Японии, а потом еще куча гастролей, не расставаться, сейчас казались не страшными и быстро решаемыми. Ведь главное мы поняли, нам нужно быть вместе. Если есть такое понимание, то все остальное не важно.
