Таролог
У того, чего нет название, снова случилось продолжение... События развиваются, хотя и замедлили темп. В этот раз Марго придется открыть еще одну сторону жизни Ника и ей придется выкручиваться, чтобы не попортить репутацию Ника, как ловеласа.... А еще она поймет свою миссию....
День седьмойДень седьмой
Состояние прострации, в которое я угодила, прошло далеко не сразу. Хорошо еще, что на съемочной площадке мой ступор воспринимался нормально, если не сказать больше, по крайней мере, режиссер был доволен. Как хорошо, что клип мы снимали на грустную песню.
Остаток дня, после окончания съемок, наша съемочная группа провела, осматривая достопримечательности: бассейн Клеопатры – больше похожий на лягушатник и Памуккале, вот этим чудом природы я действительно была восхищена. Не знаю, может там энергетика какая-то особая или пары волшебные, но плескаясь в маленьких соленых озерках, окруженных сверкающим белым пространством, я почувствовала себя лучше – успокоилась как-то.
Во время ужина в уютном ресторанчике по дороге домой у меня состоялся короткий разговор с помощником режиссера:
- Ты это… Прости. – Промямлил парень мне на ухо, когда я пережевывал что-то, напоминающее капустный салат.
Мне разговаривать не хотелось, но и бортовать извинения я не могла.
- Да ладно, замяли. – Проворчала я с набитым ртом.
Парень отошел и уселся за соседний столик, выглядел он, как нашкодивший котенок. Ну да ладно. Не буду переживать по этому поводу, других поводов предостаточно. Но переживать не хотелось вовсе. Переживательное настроение не включалось, может, перегорела какая-то лампочка внутри меня, и больше не было возможности страдать и волноваться. Мне просто стало все равно. Хоть я и поняла причину поисков Никиты, он искал меня, поскольку считал меня своей спасительницей, но это меня сейчас не задевало. Меня больше не удивляли сны Никиты, в которых я представала в своем нынешнем образе, хотя последний раз, когда он меня видел, я была восьмилетним ребенком. Я оставалась равнодушной даже к факту того, что я переселилась в его тело, оставив свое лежать бесчувственным чурбаном в больнице.
Но одна вещь мне была не безразлична. Это миссия, с которой я оказалась в этом теле. Я нисколечко не сомневалась в том, что она есть. Я должна что-то исполнить, и когда я выполню поставленную передо мной задачу, я вернусь в свое тело.
Над вопросом – что это за миссия? – я продумала всю дорогу обратно в отель и даже часть ночи. Однако усталость меня сломила, и я таки уснула.
Мне снился сон. Кристально белые скалы и маленькие бассейны с прозрачной голубой водой. Ник печально прогуливается. Он один, нет ни души вокруг, но вдруг ниоткуда появляется человек, он одет в черный плащ, на лице его белая маска. Человек приближается к Нику. Я знаю, что этот человек в маске опасен, я пытаюсь крикнуть Никите, чтобы он бежал, но не могу – у меня нет голоса, нет тела, я просто дух, который может следить за развитием событий, но никак не может на них повлиять. И я смотрю. Смотрю, как человек в черном плаще тянет руки к Нику, пытается повалить его. Они борются. И тут я вдруг понимаю, что Ник не слабый маленький мальчик, но сильный мужчина и ему не страшен человек в маске. Как только я это понимаю, Ник отталкивает от себя чужака, а тот превращается в черную ворону и с криком «Кар» улетает прочь. Я просыпаюсь.
К перепадам настроения пора было бы уже привыкнуть. Если в теле человека, имеющего память о прошлом, поселить другого человека, тоже со своим характером и своими воспоминаниями, то понятно, что возможны некие отклонения от нормы в линии поведения и в восприятии окружающего. Но все равно мне было удивительно, как после вчерашней депрессии, вызванной воспоминаниями о самых ужасных событиях в моей жизни и переплетении этих событий с жизнью Ника, после странного сна, я могу быть такой счастливой. Меня радовало солнце, мне хотелось плавать в море, пить коктейли и не думать о будущем. Моя игривость не осталась незамеченной, и поскольку съемки были закончены, то мы всей съемочной группой устроили себе выходной. Правда поплавать по настоящему у меня не получилось, ребра не дали мне такой возможности, но побултыхаться на мели и полежать на спинке, наслаждаясь покачиванием на мелких волнах, я все-таки смогла. Когда солнце стало припекать основательно, мы нашли себе убежище в баре. К нам присоединились две девушки, отдыхающие в этом отеле и являющиеся страстными фанатами творчества Ника Алича.
Девчонки оказались очень компанейскими, а одна из них, Аля - еще и красавицей. Ближе к вечеру, когда мы снова собрались идти на пляж, я услышала, как Константин в шутку спорит с режиссером.
- Не, он не будет ждать ночи. Я-то Ника знаю, он сейчас с ней уединиться. – Хмельно доказывал свою правоту Константин.
- Да, по-моему, она Нику не очень нравится. Может когда он выпьет побольше – тогда. – Высказывал свою точку зрения режиссер.
И тут до меня дошло, что они спорят о том, когда я пересплю с Алей – сейчас или ночью. Вот черт. В мои планы такое совсем не входило, но… Константин и вправду очень хорошо знает Ника, и он считает, что Ник в подобной ситуации поволок бы девчонку в свой номер. Если сейчас я буду делать не то, что ожидается от меня – возникнут дополнительные вопросы, на которые нужно будет отвечать. Хорошо, сейчас я выкручусь, напридумываю чего-нибудь, а когда Ник вернется в свое тело, как он будет выкручиваться?
Чтобы не портить репутацию Ника нужно приглашать девушку в номер. И что я с ней там буду делать? Просто разговаривать – да она потом в интеренете такого про меня напишет, что… Лучше не думать. Что же делать? А может она порядочная девушка и откажется? А ты бы отказалась на ее месте? – Спросила я себя. Честно ответить? Устоять перед обаянием Ника, дело сложное. Я представила, как если бы Ник подошел ко мне и обнял бы меня за плечи, прошептал бы мне на ухо что-то ласковое – ох, пошла бы я за ним, точно пошла.
Мучаясь вопросом, что же мне делать, я наблюдала, как все покидали свои столики, чтобы отправиться на пляж. Я протянула руку, взяла стакан с водой, стоявший на столе и залпом его выпила. Когда я уже допивала, я поняла, что это вовсе не вода, а испуганно-удивленный возглас Константина подтвердил мою догадку.
- Это водка, Ник! - Но было поздно. Я уже употребила внутрь примерно грамм сто пятьдесят жгучего напитка.
На пляж, под солнышко я прошла бодренько, но вот там, лежа на шезлонге и глупо хихикая над болтовней Али, я поняла, что коктейли, выпитые мной ранее, не договорились с водкой о мирном сосуществовании в моем желудке и просятся выйти.
- Михалыч. – Позвала я. – Мне нужна твоя помощь.
Далее мужской туалет и болезненное из-за сломанных ребер прощание с выпитым, потом мирное посапывание в своем номере, в который меня буквально оттащил Константин. Это временно избавило меня от необходимости общаться с девушкой наедине.
Новый опыт из жизни звезд - я становлюсь алкоголиком. Ну и ладно. Вот выполню миссию, вернусь в свое тело, и никогда в жизни больше не буду пить водку. Такая гадость.
Я проснулась вечером, с ужасным послевкусием во рту и вялым состоянием во всем теле. Приняв душ и почистив на несколько раз зубы, я выползла из номера. Состояние я Вам скажу, ни приведи господь. Свою компанию я нашла все там же в баре. Они собирались на вечернее шоу и, очень радостно восприняли мое появление.
Мне казалось, что этот день никогда не закончится. Шоу под открытым небом меня не просто не впечатляло, оно меня раздражало. Громкая музыка, бездарные танцы аниматоров. Но народу нравилось, а я, попивая маленькими глоточками апельсиновый сок, хмуро взирала на всеобщее веселье. В довершение всех несчастий снова объявилась Аля с подругой. Девушки подсели ко мне и пытались со мной общаться. Не знаю, насколько им понравились мои односложные ответы и красноречиво скучающий взгляд, но они не уходили и я смирилась. Завтра мы улетаем в Россию, с концертом в Турции у Константина что-то не срослось, так что - улетаем. Ладно уж, потерплю один вечер этих настырных фанаток. Закончится шоу, я вернусь в номер и больше никогда их не увижу.
Но Аля так просто не сдалась. Когда я уже вернулась в свой номер, разделась и легла спасть, она далеко не робко постучала в мою дверь. Сонная, закутанная в одеяло, я открыла.
- Ах, какой симпатичный. – Улыбнулась мне Аля.
Впору зареветь или заорать, зовя на помощь Константина. А Аля тем временем, отстранив меня мягким, но настойчивым движением руки, вошла в комнату, прошла и села на край кровати, оставив меня в растерянности у входа.
- Иди сюда. – Позвала Аля, красноречиво погладив угол кровати.
Я продолжала стоять, так и не решив, стоит ли мне кричать и если стоит то как – на Алю, чтоб убиралась, или орать Константину, чтоб пришел. И как же я была рада, когда Константин и вправду появился возле моей открытой двери.
- Что происходит? – Тоном учителя поинтересовался он.
Тут он заметил в комнате Алю, его взгляд соприкоснулся с моим, и он врубился в ситуацию. Нет, он все-таки просто гениально понятливый человек.
- Так, Ник, у тебя что – крыша поехала? Ты что, опять за свое? – Он накинулся на меня, как овчарка, защищающая дом хозяина. Аля, не ожидавшая такого поворота событий, быстренько ретировалась и проскользнула мимо нас в коридор с прощальным «пока».
- Спасибо. – Прошептала я Константину.
- Не за что. Ты в следующий раз поменьше флиртуй, коли девушка не в твоем вкусе. – Продюсер хмыкнул и удалился.
Наконец закончился этот безумный день. Последний день в Турции. Как же мне хотелось спать. Но мысли еще долго не отпускали. Я перебирала в памяти события этого дня, всех дней, что я была в теле Ника. Равнодушие, с которым я взирала на происходящее совсем недавно, исчезло. Опять смена настроения. Сейчас я думала о жизни Никиты, и она у меня вызывала жалость. Почему он стал таким, что и кому пытался доказать, ведя себя, как последний идиот? Зачем ему коллекция побед над женщинами? Это еще одна загадка, ответ на которую, как мне казалось, напрямую связан с раскрытием тайны его прошлого.
Основные вопросы, на которые мне предстояло найти ответ это - что случилось с Ником? Почему он попал в больницу в Германии? Связано ли это событие в прошлом с тем, что он испытывал потом? Почему он боялся прикосновений, почему боялся оставаться один? Как случилось, что его страх перерос в восприятие темноты, как реально существующих образов – черных фигур, вырастающих из теней по углам, и преследующей его темной дымки? Я неожиданно четко поняла, что ответив на эти вопросы, смогу вернуться в свое тело, поскольку избавлю Ника от страха. Именно это и есть моя миссия. Да, возможно, это именно так. Но чтобы ответить на эти вопросы, нужно чтобы произошли еще какие-то события. Что-то, что позволит мне преодолеть ту стену, которую воздвигнул в своей памяти Ник.
Все-таки я уснула, а утром следующего дня, сразу после завтрака, мы покинули отель. Днем мы вылетели из солнечной Анталии и к вечеру уже были в Москве. Я, наконец, оказалась в квартире Ника. Один на один со своими мыслями, в окружении вещей, которые могли бы мне помочь вспомнить что-нибудь важное.
Я осматривала квартиру, прикасалась к вещам. Некоторые рождали образы, всплывающие из памяти, например, как этот розовый плюшевый мишка, который был подарен Нику маленькой девочкой в больнице, куда он приезжал в благотворительных целях. Некоторые вещи молчали, словно сам Ник не знал, что они делают в его квартире, как, например чашка, стоявшая на столе в кухне. Это была красивая чашка, из которой Ник, наверное, пил чай. Только прикоснувшись к ней, я ничего не почувствовала.
Я раз за разом проходила по комнатам, снова и снова касаясь руками вещей. Поглаживая пиджаки и рубашки, чтобы почувствовать присутствие Ника, реальность происходящего, опускаясь на пол, чтобы впитать в себя чувство безопасности от прикосновений к длинному ворсу ковра, на котором Ник любил лежать и смотреть в потолок. Так он сочинял свою музыку. Вначале, просто лежа на полу, он придумывал новую мелодию. Лишь контуры будущего хита. Потом он вставал и подходил к синтезатору. Его руки касались клавиш, он закрывал глаза и слушал то, что наигрывал. Талантливый и очень несчастный человек, этот Ник – думалось мне.
Закончив проникаться атмосферой дома Ника, я позвонила в больницу. У Марго, то есть у меня, все было без изменений. По крайней мере, хуже не стало, а это уже хорошо. У меня не родилось желания посетить больницу, так же как не хотелось вообще куда либо выходить из дома. Это была внутренняя потребность остаться в одиночестве. Я заказывала еду на дом из ресторанчика, номер которого отыскался на листке, прикрепленном к дверце холодильника. Я делала обычные вещи: ела, спала, смотрела телевизор, а сама все перебирала и перебирала смутные образы о фигурах в темных плащах и белых масках, что мне приснились, и сопоставляла этот сон со страхами Ника.
Я пыталась разобраться в сложных взаимоотношениях между Ником и его родителями. Отчего они отвезли Никиту в Германию, он не знал языка, и ему было очень страшно. А они ни разу не пришли к нему в больницу, оставив его один на один со своей болезнью. Как же так можно ненавидеть собственное дитя? Мои папа и мама совсем другие. Они любят меня, и я каждый день чувствовала эту любовь. Я доверяла им. А Нику не кому было доверять, никто не приходил к нему, чтобы утешить. Только Константин, пусть и из корыстных целей, но все-таки помогал ему. Был рядом тогда, когда он был нужен. Как недавно, в отеле, когда он мне помог спровадить девушку из номера. Все-таки Константин не такой уж и поганец, каким хочет казаться.
Когда я дошла в своих мыслях до Константина и пыталась осмыслить его роль в жизни Ника, продюсер нарисовался собственной персоной. Он открыл дверь своим ключом и нашел меня, лежащую на полу.
Оказалось, я уже три дня сижу в собственноручно организованном заключении.
День седьмойДень седьмой
Состояние прострации, в которое я угодила, прошло далеко не сразу. Хорошо еще, что на съемочной площадке мой ступор воспринимался нормально, если не сказать больше, по крайней мере, режиссер был доволен. Как хорошо, что клип мы снимали на грустную песню.
Остаток дня, после окончания съемок, наша съемочная группа провела, осматривая достопримечательности: бассейн Клеопатры – больше похожий на лягушатник и Памуккале, вот этим чудом природы я действительно была восхищена. Не знаю, может там энергетика какая-то особая или пары волшебные, но плескаясь в маленьких соленых озерках, окруженных сверкающим белым пространством, я почувствовала себя лучше – успокоилась как-то.
Во время ужина в уютном ресторанчике по дороге домой у меня состоялся короткий разговор с помощником режиссера:
- Ты это… Прости. – Промямлил парень мне на ухо, когда я пережевывал что-то, напоминающее капустный салат.
Мне разговаривать не хотелось, но и бортовать извинения я не могла.
- Да ладно, замяли. – Проворчала я с набитым ртом.
Парень отошел и уселся за соседний столик, выглядел он, как нашкодивший котенок. Ну да ладно. Не буду переживать по этому поводу, других поводов предостаточно. Но переживать не хотелось вовсе. Переживательное настроение не включалось, может, перегорела какая-то лампочка внутри меня, и больше не было возможности страдать и волноваться. Мне просто стало все равно. Хоть я и поняла причину поисков Никиты, он искал меня, поскольку считал меня своей спасительницей, но это меня сейчас не задевало. Меня больше не удивляли сны Никиты, в которых я представала в своем нынешнем образе, хотя последний раз, когда он меня видел, я была восьмилетним ребенком. Я оставалась равнодушной даже к факту того, что я переселилась в его тело, оставив свое лежать бесчувственным чурбаном в больнице.
Но одна вещь мне была не безразлична. Это миссия, с которой я оказалась в этом теле. Я нисколечко не сомневалась в том, что она есть. Я должна что-то исполнить, и когда я выполню поставленную передо мной задачу, я вернусь в свое тело.
Над вопросом – что это за миссия? – я продумала всю дорогу обратно в отель и даже часть ночи. Однако усталость меня сломила, и я таки уснула.
Мне снился сон. Кристально белые скалы и маленькие бассейны с прозрачной голубой водой. Ник печально прогуливается. Он один, нет ни души вокруг, но вдруг ниоткуда появляется человек, он одет в черный плащ, на лице его белая маска. Человек приближается к Нику. Я знаю, что этот человек в маске опасен, я пытаюсь крикнуть Никите, чтобы он бежал, но не могу – у меня нет голоса, нет тела, я просто дух, который может следить за развитием событий, но никак не может на них повлиять. И я смотрю. Смотрю, как человек в черном плаще тянет руки к Нику, пытается повалить его. Они борются. И тут я вдруг понимаю, что Ник не слабый маленький мальчик, но сильный мужчина и ему не страшен человек в маске. Как только я это понимаю, Ник отталкивает от себя чужака, а тот превращается в черную ворону и с криком «Кар» улетает прочь. Я просыпаюсь.
К перепадам настроения пора было бы уже привыкнуть. Если в теле человека, имеющего память о прошлом, поселить другого человека, тоже со своим характером и своими воспоминаниями, то понятно, что возможны некие отклонения от нормы в линии поведения и в восприятии окружающего. Но все равно мне было удивительно, как после вчерашней депрессии, вызванной воспоминаниями о самых ужасных событиях в моей жизни и переплетении этих событий с жизнью Ника, после странного сна, я могу быть такой счастливой. Меня радовало солнце, мне хотелось плавать в море, пить коктейли и не думать о будущем. Моя игривость не осталась незамеченной, и поскольку съемки были закончены, то мы всей съемочной группой устроили себе выходной. Правда поплавать по настоящему у меня не получилось, ребра не дали мне такой возможности, но побултыхаться на мели и полежать на спинке, наслаждаясь покачиванием на мелких волнах, я все-таки смогла. Когда солнце стало припекать основательно, мы нашли себе убежище в баре. К нам присоединились две девушки, отдыхающие в этом отеле и являющиеся страстными фанатами творчества Ника Алича.
Девчонки оказались очень компанейскими, а одна из них, Аля - еще и красавицей. Ближе к вечеру, когда мы снова собрались идти на пляж, я услышала, как Константин в шутку спорит с режиссером.
- Не, он не будет ждать ночи. Я-то Ника знаю, он сейчас с ней уединиться. – Хмельно доказывал свою правоту Константин.
- Да, по-моему, она Нику не очень нравится. Может когда он выпьет побольше – тогда. – Высказывал свою точку зрения режиссер.
И тут до меня дошло, что они спорят о том, когда я пересплю с Алей – сейчас или ночью. Вот черт. В мои планы такое совсем не входило, но… Константин и вправду очень хорошо знает Ника, и он считает, что Ник в подобной ситуации поволок бы девчонку в свой номер. Если сейчас я буду делать не то, что ожидается от меня – возникнут дополнительные вопросы, на которые нужно будет отвечать. Хорошо, сейчас я выкручусь, напридумываю чего-нибудь, а когда Ник вернется в свое тело, как он будет выкручиваться?
Чтобы не портить репутацию Ника нужно приглашать девушку в номер. И что я с ней там буду делать? Просто разговаривать – да она потом в интеренете такого про меня напишет, что… Лучше не думать. Что же делать? А может она порядочная девушка и откажется? А ты бы отказалась на ее месте? – Спросила я себя. Честно ответить? Устоять перед обаянием Ника, дело сложное. Я представила, как если бы Ник подошел ко мне и обнял бы меня за плечи, прошептал бы мне на ухо что-то ласковое – ох, пошла бы я за ним, точно пошла.
Мучаясь вопросом, что же мне делать, я наблюдала, как все покидали свои столики, чтобы отправиться на пляж. Я протянула руку, взяла стакан с водой, стоявший на столе и залпом его выпила. Когда я уже допивала, я поняла, что это вовсе не вода, а испуганно-удивленный возглас Константина подтвердил мою догадку.
- Это водка, Ник! - Но было поздно. Я уже употребила внутрь примерно грамм сто пятьдесят жгучего напитка.
На пляж, под солнышко я прошла бодренько, но вот там, лежа на шезлонге и глупо хихикая над болтовней Али, я поняла, что коктейли, выпитые мной ранее, не договорились с водкой о мирном сосуществовании в моем желудке и просятся выйти.
- Михалыч. – Позвала я. – Мне нужна твоя помощь.
Далее мужской туалет и болезненное из-за сломанных ребер прощание с выпитым, потом мирное посапывание в своем номере, в который меня буквально оттащил Константин. Это временно избавило меня от необходимости общаться с девушкой наедине.
Новый опыт из жизни звезд - я становлюсь алкоголиком. Ну и ладно. Вот выполню миссию, вернусь в свое тело, и никогда в жизни больше не буду пить водку. Такая гадость.
Я проснулась вечером, с ужасным послевкусием во рту и вялым состоянием во всем теле. Приняв душ и почистив на несколько раз зубы, я выползла из номера. Состояние я Вам скажу, ни приведи господь. Свою компанию я нашла все там же в баре. Они собирались на вечернее шоу и, очень радостно восприняли мое появление.
Мне казалось, что этот день никогда не закончится. Шоу под открытым небом меня не просто не впечатляло, оно меня раздражало. Громкая музыка, бездарные танцы аниматоров. Но народу нравилось, а я, попивая маленькими глоточками апельсиновый сок, хмуро взирала на всеобщее веселье. В довершение всех несчастий снова объявилась Аля с подругой. Девушки подсели ко мне и пытались со мной общаться. Не знаю, насколько им понравились мои односложные ответы и красноречиво скучающий взгляд, но они не уходили и я смирилась. Завтра мы улетаем в Россию, с концертом в Турции у Константина что-то не срослось, так что - улетаем. Ладно уж, потерплю один вечер этих настырных фанаток. Закончится шоу, я вернусь в номер и больше никогда их не увижу.
Но Аля так просто не сдалась. Когда я уже вернулась в свой номер, разделась и легла спасть, она далеко не робко постучала в мою дверь. Сонная, закутанная в одеяло, я открыла.
- Ах, какой симпатичный. – Улыбнулась мне Аля.
Впору зареветь или заорать, зовя на помощь Константина. А Аля тем временем, отстранив меня мягким, но настойчивым движением руки, вошла в комнату, прошла и села на край кровати, оставив меня в растерянности у входа.
- Иди сюда. – Позвала Аля, красноречиво погладив угол кровати.
Я продолжала стоять, так и не решив, стоит ли мне кричать и если стоит то как – на Алю, чтоб убиралась, или орать Константину, чтоб пришел. И как же я была рада, когда Константин и вправду появился возле моей открытой двери.
- Что происходит? – Тоном учителя поинтересовался он.
Тут он заметил в комнате Алю, его взгляд соприкоснулся с моим, и он врубился в ситуацию. Нет, он все-таки просто гениально понятливый человек.
- Так, Ник, у тебя что – крыша поехала? Ты что, опять за свое? – Он накинулся на меня, как овчарка, защищающая дом хозяина. Аля, не ожидавшая такого поворота событий, быстренько ретировалась и проскользнула мимо нас в коридор с прощальным «пока».
- Спасибо. – Прошептала я Константину.
- Не за что. Ты в следующий раз поменьше флиртуй, коли девушка не в твоем вкусе. – Продюсер хмыкнул и удалился.
Наконец закончился этот безумный день. Последний день в Турции. Как же мне хотелось спать. Но мысли еще долго не отпускали. Я перебирала в памяти события этого дня, всех дней, что я была в теле Ника. Равнодушие, с которым я взирала на происходящее совсем недавно, исчезло. Опять смена настроения. Сейчас я думала о жизни Никиты, и она у меня вызывала жалость. Почему он стал таким, что и кому пытался доказать, ведя себя, как последний идиот? Зачем ему коллекция побед над женщинами? Это еще одна загадка, ответ на которую, как мне казалось, напрямую связан с раскрытием тайны его прошлого.
Основные вопросы, на которые мне предстояло найти ответ это - что случилось с Ником? Почему он попал в больницу в Германии? Связано ли это событие в прошлом с тем, что он испытывал потом? Почему он боялся прикосновений, почему боялся оставаться один? Как случилось, что его страх перерос в восприятие темноты, как реально существующих образов – черных фигур, вырастающих из теней по углам, и преследующей его темной дымки? Я неожиданно четко поняла, что ответив на эти вопросы, смогу вернуться в свое тело, поскольку избавлю Ника от страха. Именно это и есть моя миссия. Да, возможно, это именно так. Но чтобы ответить на эти вопросы, нужно чтобы произошли еще какие-то события. Что-то, что позволит мне преодолеть ту стену, которую воздвигнул в своей памяти Ник.
Все-таки я уснула, а утром следующего дня, сразу после завтрака, мы покинули отель. Днем мы вылетели из солнечной Анталии и к вечеру уже были в Москве. Я, наконец, оказалась в квартире Ника. Один на один со своими мыслями, в окружении вещей, которые могли бы мне помочь вспомнить что-нибудь важное.
Я осматривала квартиру, прикасалась к вещам. Некоторые рождали образы, всплывающие из памяти, например, как этот розовый плюшевый мишка, который был подарен Нику маленькой девочкой в больнице, куда он приезжал в благотворительных целях. Некоторые вещи молчали, словно сам Ник не знал, что они делают в его квартире, как, например чашка, стоявшая на столе в кухне. Это была красивая чашка, из которой Ник, наверное, пил чай. Только прикоснувшись к ней, я ничего не почувствовала.
Я раз за разом проходила по комнатам, снова и снова касаясь руками вещей. Поглаживая пиджаки и рубашки, чтобы почувствовать присутствие Ника, реальность происходящего, опускаясь на пол, чтобы впитать в себя чувство безопасности от прикосновений к длинному ворсу ковра, на котором Ник любил лежать и смотреть в потолок. Так он сочинял свою музыку. Вначале, просто лежа на полу, он придумывал новую мелодию. Лишь контуры будущего хита. Потом он вставал и подходил к синтезатору. Его руки касались клавиш, он закрывал глаза и слушал то, что наигрывал. Талантливый и очень несчастный человек, этот Ник – думалось мне.
Закончив проникаться атмосферой дома Ника, я позвонила в больницу. У Марго, то есть у меня, все было без изменений. По крайней мере, хуже не стало, а это уже хорошо. У меня не родилось желания посетить больницу, так же как не хотелось вообще куда либо выходить из дома. Это была внутренняя потребность остаться в одиночестве. Я заказывала еду на дом из ресторанчика, номер которого отыскался на листке, прикрепленном к дверце холодильника. Я делала обычные вещи: ела, спала, смотрела телевизор, а сама все перебирала и перебирала смутные образы о фигурах в темных плащах и белых масках, что мне приснились, и сопоставляла этот сон со страхами Ника.
Я пыталась разобраться в сложных взаимоотношениях между Ником и его родителями. Отчего они отвезли Никиту в Германию, он не знал языка, и ему было очень страшно. А они ни разу не пришли к нему в больницу, оставив его один на один со своей болезнью. Как же так можно ненавидеть собственное дитя? Мои папа и мама совсем другие. Они любят меня, и я каждый день чувствовала эту любовь. Я доверяла им. А Нику не кому было доверять, никто не приходил к нему, чтобы утешить. Только Константин, пусть и из корыстных целей, но все-таки помогал ему. Был рядом тогда, когда он был нужен. Как недавно, в отеле, когда он мне помог спровадить девушку из номера. Все-таки Константин не такой уж и поганец, каким хочет казаться.
Когда я дошла в своих мыслях до Константина и пыталась осмыслить его роль в жизни Ника, продюсер нарисовался собственной персоной. Он открыл дверь своим ключом и нашел меня, лежащую на полу.
Оказалось, я уже три дня сижу в собственноручно организованном заключении.
@темы: наработки
-
-
12.01.2012 в 11:55ох, жду-жду продолжения!!
Творческих успехов!!!
-
-
12.01.2012 в 17:26