Таролог
Вне себя. Продолжение.
Все ближе конец истории. Уже даны ответы на почти все вопросы. Уже произошли почти все события. Осталось лишь узнать, а останется ли в живых Ник?
День двенадцатыйДень двенадцатый.
Проснулась я от запаха кофе. Вначале сознание мутно пыталось понять, откуда такой дивный аромат доносится, из какой комнаты общежития? Потом включилась память последних дней, и я поняла, что нахожусь вовсе не в институтской общаге Екатеринбурга, а в квартире Ника, в Москве. Далее уже пришло понимание, что кофе варит Василиса, и теплое чувство благодарности растеклось вместе с ароматом напитка по всему телу. Какая она все-таки замечательная, эта Василиса. И почему Ник до сих пор на ней не женился?
Потянувшись и еще чуть-чуть понежившись в кровати, мне, наконец, удалось проснуться, или почти проснуться. На часах полдесятого, Константин за мной заедет в два, еще куча времени – все еще сонно размышляла я. Но потом ударом молнии в голове пронеслось – сегодня сольник Никиты. Черт. Черт. Черт! Остатки сна разметало ураганом мыслей. Адреналин ударил в мозг и в остальные части тела, заставив меня буквально выпрыгнуть из уютного гнездышка подушек.
Я вывалилась в коридор, кивнула улыбнувшейся мне Василисе и потопала в ванну. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы успокоить взбудораженное сознание. Но у меня это получилось, и на кухне я появилась в адекватном состоянии, даже готовой на общение.
Мы пили горячий свежесваренный кофе и ели, приготовленные Василисой тосты. Это было прекрасное утро. Мы говорили, но не о предстоящем концерте. Я не затрагивала эту тему, боясь снова разнервничаться, а Василиса чувствовала, что лучше этого не делать – умная девочка. Разговор шел о всякой ерунде, о том, что было бы здорово слетать в Бразилию и попить настоящего бразильского кофе, немного посплетничали о тенденциях в моде, и я поразила Василису своими знаниями принадлежностей женского туалета. Ну, еще бы, она никак не ожидала от Ника, что он что-то понимает в женских платьях, юбках и туфлях на каблуках.
А потом позвонил Константин. Еще не было одиннадцати, когда он сообщил, что планы на день меняются и машина придет за мной не в два, как было оговорено раньше, а в двенадцать, поскольку образовалось интервью с очень известным журналистом и его статья будет очень важна для репутации Ника. И понеслось.
Жизнь вновь превратилась в калейдоскоп красок и событий. Вначале почти два часа со мной возились гримеры, потом меня переодевали, потом интервьюировали. Причем я в интервью говорила мало, в основном на все вопросы отвечал Константин. Он так переживал за то, чтобы о Нике сложилось хорошее мнение у этого сверхпопулярного журналиста, что не давал мне открыть и рта. Но это даже и к лучшему, я бы и на половину вопросов не ответила членораздельно. В основном моими ответами были «да» или «нет», а еще я кивала головой и делала умное лицо. Потом небольшая фотосессия и, наконец, я оказалась в гримерке концертного зала.
Я покинула ее за десять минут до начала и прошла к исходной точке, там на меня закрепили страховочный пояс и подняли на высоту нескольких метров. По сценарию, мое первое появление на сцене должно было случиться в виде парившего над декорациями города, Ангела. Слава Богу, крыльев на мне не было, был только белый костюм, а крылья должны были появиться в виде лазерного изображения.
Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, я не могла ни на чем сосредоточиться. Я видела только тысячи людей, заполнивших зал, который теперь превратился в гудящий от возбуждения улей. Как я буду петь, ведь ни одного слова из текста песни в моей голове не было? Но вот заиграла музыка, зал замер, в наушниках полилась знакомая мелодия, начали опускать тросы, державшие меня на высоте. Я закрыла глаза, замерла. Мои руки взметнулись в стороны. Ангел начал свое схождение в мир людей. Я запела. Слова сами собой рождались и выходили из меня со странным ощущением счастья и покоя. И когда я, наконец, открыла глаза то увидела отблески тысяч глаз, смотревших с восторгом на Ника Алича, который спускался с небес в восхитительном окружении светящихся крыльев.
У меня наступила эйфория, я не понимала до конца, что и как я делаю. Откуда берутся силы на сцене, в то время, как только я попадала за кулисы, мне казалось, что меня выжали, как лимон? Я безучастно ждала, пока гримеры поправляли мой макияж, пока костюмеры помогали мне сменить костюм, а потом выходила на сцену и, подключившись к мощнейшей энергетике зала, превращалась в киборга, танцующего, любящего, страдающего, радующегося, дарящего эмоции и подпитывающегося ответной реакцией зрителей.
Это были непередаваемые чувства восторга и всемогущества. Они охватывали меня на сцене и бурлили во мне, принося радость. Но действо кончилось, оставив усталость в теле и легкость в душе. Концерт прошел на отлично. Десятки людей, что помогали мне, организовывая шоу, теперь рукоплескали мне за кулисами, а я взмокшая, усталая и довольная хлопала им в ответ. Я смотрела в эти радостные лица и чувствовала их удовлетворение от проделанной работы, а потом я увидела его.
Это лицо всплыло из небытия, из самых потаенных уголков сознания. Нику четырнадцать, он с друзьями, парой оболтусов, с которыми учился в одном классе и вечерами бренчал на гитаре в неком подобии рок-группы, отправился на спектакль малоизвестного, но уже набирающего популярность театра мимов. Спектакль назывался «Маски». Он предвкушал увидеть нечто новое, и его ожидания в какой-то степени были удовлетворены. В маленьком театре, где-то на окраине Москвы, лицедеи в черных плащах и уродливых белых масках разыгрывали действо про рождение и смерть души. Постановка была мрачноватой и местами выглядела примитивно даже для школьника, но музыка была превосходной. Никита, а тогда, в четырнадцать его никто не называл иначе, он еще не стал знаменитостью и не сократил свое имя до брендового, решил пообщаться с автором музыкальных композиций, благо тот присутствовал на спектакле.
После того, как занавес опустился, и стихли последние хлопки аплодисментов, Никита отправился в закулисье. Композитора он нашел в костюмерной, одиноко хлебающего из граненого стакана водку.
- Здравствуйте. – Робко поздоровался Никита. – Вы автор музыки?
- Ну, я, чего тебе? – Грубо отозвался крупный мужчина с невнятно серой шевелюрой и мощными жилистыми руками.
- Я тоже пишу музыку, хотел бы поговорить с Вами. – Вошел в маленькое пространство комнаты Никита. Он оказался в закутке, окруженный со всех сторон черными плащами, развешенными по стенам на гвозди. Поверх каждого плаща, как странное подобие живого существа, висели маски. Они белыми лицами ненависти, безразличия, ужаса и страха, взирали на вновь прибывшего и нарушившего их покой паренька.
- А… Пообщаться значит… - Промямлил сероволосый бугай. И тогда Никита смог разглядеть повернувшееся в его сторону лицо. Он уже никогда не сможет его забыть. Оно будет сниться ему в кошмарах, пока лекарства не вытравят его из памяти Никиты, пока оно не спрячется глубоко в подсознании, чтобы исчезнуть из видимости на время, но не покинет его полностью. Будет являться ему в виде белых масок, с пустыми глазницами и черными провалами ртов, будет превращаться в густой клубящийся дым, и будет преследовать Никиту, когда тот окажется в одиночестве, один на один со своими мыслями, один на один со своим прошлым.
Лицо запомнилось четко, как и весь образ пьяного композитора, у которого так и не будет имени. Но вот что было дальше уйдет из памяти, останутся лишь слайды ужаса. Нельзя будет вспомнить те минуты или часы, которые превратят жизнь Никиты в ад, запомнится только ад. Смердящее перегаром лицо с безумными глазами, которое будет лизать, кусать губы Никиты. Запомниться безысходность под грузом навалившегося тела, когда нет возможности вздохнуть и сознание ускользает, а потом появляется вновь, лишь для того, чтобы чувствовать боль от ударов бесконечных издевательств. Слабые попытки обессиленного паренька будут сломлены со смехом и матом грубого пропитого баса.
Сколько длилось это безумие, Никита узнает лишь позже - почти трое суток. Его нашли все в той же костюмерной, среди черных плащей и белых масок, обессиленного от бесконечных зверств и голода. Найдут и спасут его тело, а потом будут пытаться лечить его душу, но так и не смогут вытравить из нее страха.
Родители Никиты не захотят скандала, не захотят подавать в суд, чтобы их фамилия не фигурировала в заголовках газет. Его отец слишком значимая фигура на политическом поприще. Не хватало еще, чтобы его оппоненты узнали об изнасиловании и безумии его сына. Они просто увезут Никиту за границу, отправят в клинику, а его обидчик останется ненаказанным на свободе, чтобы продолжать жить и губить жизни других.
Все эти обрывки прошлого с быстротой вспышки промелькнули в моем сознании, когда я увидела это лицо – лицо мучителя. Я на мгновение потеряла ориентацию в пространстве и вынуждена была прикрыть глаза. А когда я вновь посмотрела туда, где видела мзверга, его там не оказалось. Может это лишь видение? Может мне показалось? Примерещилось от переутомления? Я нервно стала озираться по сторонам, пытаясь найти это лицо вновь и понять, что это было правдой, но его нигде не было. Мираж из прошлого испарился, растаял, исчез, как и подобает миражу.
- Ну, все, ребята, сейчас едем в ресторан – отмечаем успех! – Кричал Константин. – Мы это заслужили. Шумно и нестройно люди стали выходить к машинам, покидая закулисье, и продолжая радоваться в коридоре. Я слышала, как доносятся их голоса до меня, но все дальше и дальше, все глуше и глуше. Про меня словно забыли, я осталась одна. Может это судьба?
Как только я осталась в одиночестве, посреди небольшого помещения, с оставленными на полу бумажными стаканчиками и пустыми бутылками из-под шампанского, мой мучитель вновь появился перед моими глазами.
- И почему ты не ушел со всеми? – Спросил мужчина. В его голосе было столько сожаления, как будто он и вправду жалел, что я остался здесь один. – Ты так соскучился по мне, что сам решил составить мне компанию?
Во мне закипала злость. Я теперь не маленький мальчик, которого легко скрутить и обидеть. Мое тело сильное, крепкое, накачанное многочисленными тренировками. И я не Ник, я не боюсь этого засранца.
- Я вижу, что я прав. – Ухмыльнулся враг.
Я, молча, наотмашь врезала ему по физиономии, как только он подошел на расстояние удара.
- А это ты зря. – Утирая хлынувшую из носа кровь тыльной стороной ладони, просипел мужчина. И быстро, отрепетированно всадил мне в бедро иглу шприца. Сознание мое поплыло сразу, он еще не успел вытащить шприц обратно, а я уже падала, падала в бесконечность.
Я очнулась в комнатке с развешенными вдоль стен черными плащами, сверху которых красовались серые от пыли безумные лица масок.
- Очнулся, малыш? Узнаешь? Мы продолжим там, где начали. Скольких трудов мне стоило, чтобы сохранить это место нетронутым. Здесь все как тогда. Я тогда был счастлив и, отсиживая свой срок, я мечтал только об одном. Вырваться из тюрьмы и вновь поиграть с тобой здесь, в этой комнате. Ты ведь тоже этого хотел. – Бормотал, растягивая слова, мой враг, расхаживая вдоль тряпья, на котором теперь лежала я.
Я не отвечала. Я попыталась пошевелиться, у меня получилось. Действие лекарства закончивалось. Я села, голова слегка кружилась, и разболелись ребра, но это была ерунда. Нужно впредь быть осторожней, возможно у него есть еще один шприц. Я медленно поднялась на ноги и тут же, не дожидаясь, когда мое тело очнется полностью, набросилась на обидчика. Я молотила по нему с наслаждением слушая, как шлепками отдаются мои удары и как брызжет кровь. Но удар в основание черепа остановил меня. Мы были не одни. Теряя сознание, я увидела еще двоих мужчин, огромных, накаченных бритоголовых плохишей, какими их принято изображать в кино. Но это не кино, это по правде происходит со мной. Я умру. Или умрет Ник, но в его теле я… Я закричала от ужаса. Однако мой крик не вырвался на свободу, я кричала внутри, когда мое тело уже рухнуло обратно на груду тряпья.
- Эй, ты его не убил? Будет обидно. Я хотел с ним играть так, чтобы он знал, что с ним происходит. Я хочу, чтобы он все чувствовал и все понимал. – Поднимаясь с пола, гнусавил мой враг.
- А хрена ему сделается, полежит часок и очнется. – Пробасил второй. Тогда, как третий просто заржал, подпинывая тело Ника носком ботинка.
Удивительно, но я могла все слышать и видеть. Могла наблюдать со стороны над тем, что происходит сейчас с телом Ника. Еще какое-то время я видела бандитов, наблюдала за ними, как они распечатывают бутылку водки и разливают ее в пластиковые стаканчики, пока свет не померк.
Почти сразу все изменилось. Изменился запах. Пахло лекарствами и дезинфицирующими средствами, а не плесенью и потом. Не было слышно бандитов, но что-то тихонько попискивало слева. Я открыла глаза. Ну, слава Богу! Я в больнице. Значит, Ника нашли. Какое облегчение. Но почему мое тело опять такое тяжелое и кажется чужим, и уже привычно не болят сломанные ребра? Я вновь закрыла глаза, веря и не веря в свои ощущения.
Я рывком подняла свое тело и заставила себя посмотреть на свои руки. Это была я. Я – Маргарита Литвинова, для друзей Марго. И я сидела на кровати в палате московской больницы. Я была тут, в безопасности, а Ник… Я задохнулась от ужаса.
- О… Ты очнулась, моя хорошая. – Это в палату вошла медсестра. – Но тебе рано вставать. Ты ляг. – Девушка, не на много старше меня, подошла к моей кровати и нажала кнопку в изголовье. Раздалось тихое жужжание.
- Сколько времени? – Спросила я.
- Сейчас полночь. – Улыбнулась девушка. – Ты без сознания двенадцать дней, то есть сегодня…
Я не дала ей договорить:
- Мне нужно позвонить. Нику угрожает опасность. – Истерично просипела я.
- Конечно, тебе нужно позвонить, только никакого Ника здесь нет. – Все еще улыбалась девушка.
Я постаралась успокоиться. Естественно, что мне никто не поверит, и не стоит давать повода врачам сомневаться в своей разумности.
- Просто разрешите мне позвонить. – Я, как можно спокойнее, посмотрела в глаза медсестры и даже попыталась ей улыбнуться, хотя в душе у меня все металось и дрожало от возбуждения и страха за Ника.
- Вот, позвони с моего. – Девушка протянула мне свой сотовый. – Маме будешь звонить?
Я кивнула, непослушными руками забирая маленькую вещичку и девушки.
Подошел врач, молодой мужчина, он улыбнулся мне и готов был начать осмотр моего пришедшего в чувство тела.
- Пожалуйста, один звонок. – Взмолилась я.
- Она маме хочет позвонить. – Шепнула врачу девушка.
- О, конечно же. Пару минут мы сможем подождать. – Еще шире улыбнулся врач и, подхватив медсестру под руку, вышел из палаты.
Непослушными руками я набрала номер Константина. Он долго не отвечал, наконец, в трубке раздалось его испуганное «Алло».
- Ник в опасности. – Начала я.
- Кто говорит? Где Ник? – Константин почти кричал в трубку, видимо о похищении Ника уже известно.
- Меня зовут Маргарита Литвинова. Это меня он привез из Екатеринбурга в Москву, в больницу. Вернее Вы привезли по его просьбе. Но это не важно. Важно то, что Ника хотят убить. Но вначале будут мучить. Он находится где-то на окраине Москвы, наверное, в старом театре, там, где десять лет назад шел спектакль «Маски».
- Какой театр? – Теперь уже действительно кричал Константин. Где это? Как ты узнала, что он там?
- Да не знаю я, где этот театр. Я просто знаю, что там десять лет назад шел спектакль «Маски» и Ник ходил на него. – Чуть не плакала я. Господи, как же они найдут Ника. Пока они сообразят, где это, его уже может не быть.
- Ну, все, хватит разговоров. – В палату вошел врач и силой забрал у меня телефон. Он нажал на кнопку отбоя, хотя Константин все еще что-то кричал. – Я так понимаю, маме ты звонить не стала. – Говорил врач жестко, но смотрел по-доброму, вроде как и не хотел ругать меня. – Давай вначале осмотрим тебя, а потом уже будет делать звонки, хорошо?
Что уж тут хорошего? Жизнь Ника в опасности, а я не могу ничего предпринять. Я пыталась искать выход из слоившейся ситуации. Что делать? Начать биться в истерике, чтобы вызвали полицию? Глупо. Скорее всего, мне дадут успокоительного и не известно еще, где я очнусь следующий раз. Спокойно ждать, когда закончится мое обследование, а потом потихоньку удрать из больницы и искать Ника. За это время может случиться так, что искать уже будет не кого. Что же мне делать, Господи?
Начало:
День первый-День пятыйДень первыйwww.diary.ru/~Strannic/p170329868.htm
День второйwww.diary.ru/~Strannic/p170440856.htm
День третийwww.diary.ru/~Strannic/p170503428.htm
День четвертыйwww.diary.ru/~Strannic/p170609657.htm
День пятыйwww.diary.ru/~Strannic/p170770822.htm
День шестой
День седьмой
День одинадцатый
Все ближе конец истории. Уже даны ответы на почти все вопросы. Уже произошли почти все события. Осталось лишь узнать, а останется ли в живых Ник?
День двенадцатыйДень двенадцатый.
Проснулась я от запаха кофе. Вначале сознание мутно пыталось понять, откуда такой дивный аромат доносится, из какой комнаты общежития? Потом включилась память последних дней, и я поняла, что нахожусь вовсе не в институтской общаге Екатеринбурга, а в квартире Ника, в Москве. Далее уже пришло понимание, что кофе варит Василиса, и теплое чувство благодарности растеклось вместе с ароматом напитка по всему телу. Какая она все-таки замечательная, эта Василиса. И почему Ник до сих пор на ней не женился?
Потянувшись и еще чуть-чуть понежившись в кровати, мне, наконец, удалось проснуться, или почти проснуться. На часах полдесятого, Константин за мной заедет в два, еще куча времени – все еще сонно размышляла я. Но потом ударом молнии в голове пронеслось – сегодня сольник Никиты. Черт. Черт. Черт! Остатки сна разметало ураганом мыслей. Адреналин ударил в мозг и в остальные части тела, заставив меня буквально выпрыгнуть из уютного гнездышка подушек.
Я вывалилась в коридор, кивнула улыбнувшейся мне Василисе и потопала в ванну. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы успокоить взбудораженное сознание. Но у меня это получилось, и на кухне я появилась в адекватном состоянии, даже готовой на общение.
Мы пили горячий свежесваренный кофе и ели, приготовленные Василисой тосты. Это было прекрасное утро. Мы говорили, но не о предстоящем концерте. Я не затрагивала эту тему, боясь снова разнервничаться, а Василиса чувствовала, что лучше этого не делать – умная девочка. Разговор шел о всякой ерунде, о том, что было бы здорово слетать в Бразилию и попить настоящего бразильского кофе, немного посплетничали о тенденциях в моде, и я поразила Василису своими знаниями принадлежностей женского туалета. Ну, еще бы, она никак не ожидала от Ника, что он что-то понимает в женских платьях, юбках и туфлях на каблуках.
А потом позвонил Константин. Еще не было одиннадцати, когда он сообщил, что планы на день меняются и машина придет за мной не в два, как было оговорено раньше, а в двенадцать, поскольку образовалось интервью с очень известным журналистом и его статья будет очень важна для репутации Ника. И понеслось.
Жизнь вновь превратилась в калейдоскоп красок и событий. Вначале почти два часа со мной возились гримеры, потом меня переодевали, потом интервьюировали. Причем я в интервью говорила мало, в основном на все вопросы отвечал Константин. Он так переживал за то, чтобы о Нике сложилось хорошее мнение у этого сверхпопулярного журналиста, что не давал мне открыть и рта. Но это даже и к лучшему, я бы и на половину вопросов не ответила членораздельно. В основном моими ответами были «да» или «нет», а еще я кивала головой и делала умное лицо. Потом небольшая фотосессия и, наконец, я оказалась в гримерке концертного зала.
Я покинула ее за десять минут до начала и прошла к исходной точке, там на меня закрепили страховочный пояс и подняли на высоту нескольких метров. По сценарию, мое первое появление на сцене должно было случиться в виде парившего над декорациями города, Ангела. Слава Богу, крыльев на мне не было, был только белый костюм, а крылья должны были появиться в виде лазерного изображения.
Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, я не могла ни на чем сосредоточиться. Я видела только тысячи людей, заполнивших зал, который теперь превратился в гудящий от возбуждения улей. Как я буду петь, ведь ни одного слова из текста песни в моей голове не было? Но вот заиграла музыка, зал замер, в наушниках полилась знакомая мелодия, начали опускать тросы, державшие меня на высоте. Я закрыла глаза, замерла. Мои руки взметнулись в стороны. Ангел начал свое схождение в мир людей. Я запела. Слова сами собой рождались и выходили из меня со странным ощущением счастья и покоя. И когда я, наконец, открыла глаза то увидела отблески тысяч глаз, смотревших с восторгом на Ника Алича, который спускался с небес в восхитительном окружении светящихся крыльев.
У меня наступила эйфория, я не понимала до конца, что и как я делаю. Откуда берутся силы на сцене, в то время, как только я попадала за кулисы, мне казалось, что меня выжали, как лимон? Я безучастно ждала, пока гримеры поправляли мой макияж, пока костюмеры помогали мне сменить костюм, а потом выходила на сцену и, подключившись к мощнейшей энергетике зала, превращалась в киборга, танцующего, любящего, страдающего, радующегося, дарящего эмоции и подпитывающегося ответной реакцией зрителей.
Это были непередаваемые чувства восторга и всемогущества. Они охватывали меня на сцене и бурлили во мне, принося радость. Но действо кончилось, оставив усталость в теле и легкость в душе. Концерт прошел на отлично. Десятки людей, что помогали мне, организовывая шоу, теперь рукоплескали мне за кулисами, а я взмокшая, усталая и довольная хлопала им в ответ. Я смотрела в эти радостные лица и чувствовала их удовлетворение от проделанной работы, а потом я увидела его.
Это лицо всплыло из небытия, из самых потаенных уголков сознания. Нику четырнадцать, он с друзьями, парой оболтусов, с которыми учился в одном классе и вечерами бренчал на гитаре в неком подобии рок-группы, отправился на спектакль малоизвестного, но уже набирающего популярность театра мимов. Спектакль назывался «Маски». Он предвкушал увидеть нечто новое, и его ожидания в какой-то степени были удовлетворены. В маленьком театре, где-то на окраине Москвы, лицедеи в черных плащах и уродливых белых масках разыгрывали действо про рождение и смерть души. Постановка была мрачноватой и местами выглядела примитивно даже для школьника, но музыка была превосходной. Никита, а тогда, в четырнадцать его никто не называл иначе, он еще не стал знаменитостью и не сократил свое имя до брендового, решил пообщаться с автором музыкальных композиций, благо тот присутствовал на спектакле.
После того, как занавес опустился, и стихли последние хлопки аплодисментов, Никита отправился в закулисье. Композитора он нашел в костюмерной, одиноко хлебающего из граненого стакана водку.
- Здравствуйте. – Робко поздоровался Никита. – Вы автор музыки?
- Ну, я, чего тебе? – Грубо отозвался крупный мужчина с невнятно серой шевелюрой и мощными жилистыми руками.
- Я тоже пишу музыку, хотел бы поговорить с Вами. – Вошел в маленькое пространство комнаты Никита. Он оказался в закутке, окруженный со всех сторон черными плащами, развешенными по стенам на гвозди. Поверх каждого плаща, как странное подобие живого существа, висели маски. Они белыми лицами ненависти, безразличия, ужаса и страха, взирали на вновь прибывшего и нарушившего их покой паренька.
- А… Пообщаться значит… - Промямлил сероволосый бугай. И тогда Никита смог разглядеть повернувшееся в его сторону лицо. Он уже никогда не сможет его забыть. Оно будет сниться ему в кошмарах, пока лекарства не вытравят его из памяти Никиты, пока оно не спрячется глубоко в подсознании, чтобы исчезнуть из видимости на время, но не покинет его полностью. Будет являться ему в виде белых масок, с пустыми глазницами и черными провалами ртов, будет превращаться в густой клубящийся дым, и будет преследовать Никиту, когда тот окажется в одиночестве, один на один со своими мыслями, один на один со своим прошлым.
Лицо запомнилось четко, как и весь образ пьяного композитора, у которого так и не будет имени. Но вот что было дальше уйдет из памяти, останутся лишь слайды ужаса. Нельзя будет вспомнить те минуты или часы, которые превратят жизнь Никиты в ад, запомнится только ад. Смердящее перегаром лицо с безумными глазами, которое будет лизать, кусать губы Никиты. Запомниться безысходность под грузом навалившегося тела, когда нет возможности вздохнуть и сознание ускользает, а потом появляется вновь, лишь для того, чтобы чувствовать боль от ударов бесконечных издевательств. Слабые попытки обессиленного паренька будут сломлены со смехом и матом грубого пропитого баса.
Сколько длилось это безумие, Никита узнает лишь позже - почти трое суток. Его нашли все в той же костюмерной, среди черных плащей и белых масок, обессиленного от бесконечных зверств и голода. Найдут и спасут его тело, а потом будут пытаться лечить его душу, но так и не смогут вытравить из нее страха.
Родители Никиты не захотят скандала, не захотят подавать в суд, чтобы их фамилия не фигурировала в заголовках газет. Его отец слишком значимая фигура на политическом поприще. Не хватало еще, чтобы его оппоненты узнали об изнасиловании и безумии его сына. Они просто увезут Никиту за границу, отправят в клинику, а его обидчик останется ненаказанным на свободе, чтобы продолжать жить и губить жизни других.
Все эти обрывки прошлого с быстротой вспышки промелькнули в моем сознании, когда я увидела это лицо – лицо мучителя. Я на мгновение потеряла ориентацию в пространстве и вынуждена была прикрыть глаза. А когда я вновь посмотрела туда, где видела мзверга, его там не оказалось. Может это лишь видение? Может мне показалось? Примерещилось от переутомления? Я нервно стала озираться по сторонам, пытаясь найти это лицо вновь и понять, что это было правдой, но его нигде не было. Мираж из прошлого испарился, растаял, исчез, как и подобает миражу.
- Ну, все, ребята, сейчас едем в ресторан – отмечаем успех! – Кричал Константин. – Мы это заслужили. Шумно и нестройно люди стали выходить к машинам, покидая закулисье, и продолжая радоваться в коридоре. Я слышала, как доносятся их голоса до меня, но все дальше и дальше, все глуше и глуше. Про меня словно забыли, я осталась одна. Может это судьба?
Как только я осталась в одиночестве, посреди небольшого помещения, с оставленными на полу бумажными стаканчиками и пустыми бутылками из-под шампанского, мой мучитель вновь появился перед моими глазами.
- И почему ты не ушел со всеми? – Спросил мужчина. В его голосе было столько сожаления, как будто он и вправду жалел, что я остался здесь один. – Ты так соскучился по мне, что сам решил составить мне компанию?
Во мне закипала злость. Я теперь не маленький мальчик, которого легко скрутить и обидеть. Мое тело сильное, крепкое, накачанное многочисленными тренировками. И я не Ник, я не боюсь этого засранца.
- Я вижу, что я прав. – Ухмыльнулся враг.
Я, молча, наотмашь врезала ему по физиономии, как только он подошел на расстояние удара.
- А это ты зря. – Утирая хлынувшую из носа кровь тыльной стороной ладони, просипел мужчина. И быстро, отрепетированно всадил мне в бедро иглу шприца. Сознание мое поплыло сразу, он еще не успел вытащить шприц обратно, а я уже падала, падала в бесконечность.
Я очнулась в комнатке с развешенными вдоль стен черными плащами, сверху которых красовались серые от пыли безумные лица масок.
- Очнулся, малыш? Узнаешь? Мы продолжим там, где начали. Скольких трудов мне стоило, чтобы сохранить это место нетронутым. Здесь все как тогда. Я тогда был счастлив и, отсиживая свой срок, я мечтал только об одном. Вырваться из тюрьмы и вновь поиграть с тобой здесь, в этой комнате. Ты ведь тоже этого хотел. – Бормотал, растягивая слова, мой враг, расхаживая вдоль тряпья, на котором теперь лежала я.
Я не отвечала. Я попыталась пошевелиться, у меня получилось. Действие лекарства закончивалось. Я села, голова слегка кружилась, и разболелись ребра, но это была ерунда. Нужно впредь быть осторожней, возможно у него есть еще один шприц. Я медленно поднялась на ноги и тут же, не дожидаясь, когда мое тело очнется полностью, набросилась на обидчика. Я молотила по нему с наслаждением слушая, как шлепками отдаются мои удары и как брызжет кровь. Но удар в основание черепа остановил меня. Мы были не одни. Теряя сознание, я увидела еще двоих мужчин, огромных, накаченных бритоголовых плохишей, какими их принято изображать в кино. Но это не кино, это по правде происходит со мной. Я умру. Или умрет Ник, но в его теле я… Я закричала от ужаса. Однако мой крик не вырвался на свободу, я кричала внутри, когда мое тело уже рухнуло обратно на груду тряпья.
- Эй, ты его не убил? Будет обидно. Я хотел с ним играть так, чтобы он знал, что с ним происходит. Я хочу, чтобы он все чувствовал и все понимал. – Поднимаясь с пола, гнусавил мой враг.
- А хрена ему сделается, полежит часок и очнется. – Пробасил второй. Тогда, как третий просто заржал, подпинывая тело Ника носком ботинка.
Удивительно, но я могла все слышать и видеть. Могла наблюдать со стороны над тем, что происходит сейчас с телом Ника. Еще какое-то время я видела бандитов, наблюдала за ними, как они распечатывают бутылку водки и разливают ее в пластиковые стаканчики, пока свет не померк.
Почти сразу все изменилось. Изменился запах. Пахло лекарствами и дезинфицирующими средствами, а не плесенью и потом. Не было слышно бандитов, но что-то тихонько попискивало слева. Я открыла глаза. Ну, слава Богу! Я в больнице. Значит, Ника нашли. Какое облегчение. Но почему мое тело опять такое тяжелое и кажется чужим, и уже привычно не болят сломанные ребра? Я вновь закрыла глаза, веря и не веря в свои ощущения.
Я рывком подняла свое тело и заставила себя посмотреть на свои руки. Это была я. Я – Маргарита Литвинова, для друзей Марго. И я сидела на кровати в палате московской больницы. Я была тут, в безопасности, а Ник… Я задохнулась от ужаса.
- О… Ты очнулась, моя хорошая. – Это в палату вошла медсестра. – Но тебе рано вставать. Ты ляг. – Девушка, не на много старше меня, подошла к моей кровати и нажала кнопку в изголовье. Раздалось тихое жужжание.
- Сколько времени? – Спросила я.
- Сейчас полночь. – Улыбнулась девушка. – Ты без сознания двенадцать дней, то есть сегодня…
Я не дала ей договорить:
- Мне нужно позвонить. Нику угрожает опасность. – Истерично просипела я.
- Конечно, тебе нужно позвонить, только никакого Ника здесь нет. – Все еще улыбалась девушка.
Я постаралась успокоиться. Естественно, что мне никто не поверит, и не стоит давать повода врачам сомневаться в своей разумности.
- Просто разрешите мне позвонить. – Я, как можно спокойнее, посмотрела в глаза медсестры и даже попыталась ей улыбнуться, хотя в душе у меня все металось и дрожало от возбуждения и страха за Ника.
- Вот, позвони с моего. – Девушка протянула мне свой сотовый. – Маме будешь звонить?
Я кивнула, непослушными руками забирая маленькую вещичку и девушки.
Подошел врач, молодой мужчина, он улыбнулся мне и готов был начать осмотр моего пришедшего в чувство тела.
- Пожалуйста, один звонок. – Взмолилась я.
- Она маме хочет позвонить. – Шепнула врачу девушка.
- О, конечно же. Пару минут мы сможем подождать. – Еще шире улыбнулся врач и, подхватив медсестру под руку, вышел из палаты.
Непослушными руками я набрала номер Константина. Он долго не отвечал, наконец, в трубке раздалось его испуганное «Алло».
- Ник в опасности. – Начала я.
- Кто говорит? Где Ник? – Константин почти кричал в трубку, видимо о похищении Ника уже известно.
- Меня зовут Маргарита Литвинова. Это меня он привез из Екатеринбурга в Москву, в больницу. Вернее Вы привезли по его просьбе. Но это не важно. Важно то, что Ника хотят убить. Но вначале будут мучить. Он находится где-то на окраине Москвы, наверное, в старом театре, там, где десять лет назад шел спектакль «Маски».
- Какой театр? – Теперь уже действительно кричал Константин. Где это? Как ты узнала, что он там?
- Да не знаю я, где этот театр. Я просто знаю, что там десять лет назад шел спектакль «Маски» и Ник ходил на него. – Чуть не плакала я. Господи, как же они найдут Ника. Пока они сообразят, где это, его уже может не быть.
- Ну, все, хватит разговоров. – В палату вошел врач и силой забрал у меня телефон. Он нажал на кнопку отбоя, хотя Константин все еще что-то кричал. – Я так понимаю, маме ты звонить не стала. – Говорил врач жестко, но смотрел по-доброму, вроде как и не хотел ругать меня. – Давай вначале осмотрим тебя, а потом уже будет делать звонки, хорошо?
Что уж тут хорошего? Жизнь Ника в опасности, а я не могу ничего предпринять. Я пыталась искать выход из слоившейся ситуации. Что делать? Начать биться в истерике, чтобы вызвали полицию? Глупо. Скорее всего, мне дадут успокоительного и не известно еще, где я очнусь следующий раз. Спокойно ждать, когда закончится мое обследование, а потом потихоньку удрать из больницы и искать Ника. За это время может случиться так, что искать уже будет не кого. Что же мне делать, Господи?
Начало:
День первый-День пятыйДень первыйwww.diary.ru/~Strannic/p170329868.htm
День второйwww.diary.ru/~Strannic/p170440856.htm
День третийwww.diary.ru/~Strannic/p170503428.htm
День четвертыйwww.diary.ru/~Strannic/p170609657.htm
День пятыйwww.diary.ru/~Strannic/p170770822.htm
День шестой
День седьмой
День одинадцатый
@темы: наработки
-
-
22.01.2012 в 20:23но я очень-очень ждала ЭТОГО продолжения!!
-
-
23.01.2012 в 13:39подпутывающегося ответной реакцией зрителей.
оооееуууу...
продолжение!..
-
-
23.01.2012 в 16:01-
-
23.01.2012 в 16:03-
-
23.01.2012 в 16:19спасибо, мне в радость, это хорошо, что пишется
-
-
23.01.2012 в 21:47-
-
23.01.2012 в 22:22-
-
23.01.2012 в 23:23да, ты уже близко